Танцы со змеямиранитель ключа.- прохрипел Эан. Ан.ем. ихий голос сотнка. в его глазах.тия.ми. о, что обещал миру — разве, что сейчас тебе поТанцы со змеями

Несколько  эпох спустя..

Кто мы, бредущие во тьме? Кто мы, лишенные памяти? Нити, связующие нас с нашим  прошлым, тщательно обрезаны чьей-то заботливой рукой. А может быть, они оборваны ни кем иным, как собственно нами? Намеренно, для того, чтобы скрыть от посторонних глаз, а потом воскресить в нужный момент и в один миг собрать воедино все то, что было утрачено и то, что все это время бережно хранилось в потайных уголках наших душ.

Куда мы идем? Кто мы, вынужденные скитаться от одного островка памяти к другому, от одной вспышки осознания к следующей, одновременно пытаясь не сгинуть во мраке, и вкушая то, что преподносится нам под видом бытия?

Были ли Боги? Есть ли Боги? Будут ли они? Кто эти существа, обитающие в вышине? Кто они, сошедшие с небес? Мы не знаем, но нет на земле места, где не осталось бы их следов. Но не видны они тем, кто не знает, что следует искать.

Мы ничего не помним. Но мы знаем — тех, кто бредет во тьме, легко сбить с верного пути. Тем, кто не знает направления, легко управлять. Поэтому всегда, несмотря на тьму, мы будем стараться искать и собирать воедино все кусочки мозаики знания, которые попадутся на нашем пути, чтобы восстановить хотя бы часть света, утраченного нами по нашей собственной воле.

*    *    *

Ространна – огромная равнина, страна бескрайних просторов и пыльных солнечных степей, раскинувшаяся от самых Южных Рек до Великих гор Утома и Севевеля на Севере, от  холодных Западных Морей до пыльных степей Востока. Все есть в ней —  величественные реки и холодные горные потоки, ледяные озера и теплые речные запруды, небольшие островные города и воинственные равнинные княжества, выжженные пустоши и темные леса, широкие поля и загадочные холмы.

Население Ространны – люди, живущие по берегам рек Апре, Гирра и Эн-ша — люди русоволосые, светлоглазые, белокожие. Давно свыклись они с резкими переменами климата обдуваемой ветрами равнины, с ледяными вьюгами суровой зимы и палящим солнцем короткого лета, дождливой весной и холодной ветреной осенью.

Когда-то давно Ространна была единой страной, с общей столицей, которой правил Великий Ардар или попросту Великий Князь. Теперь же, может быть, сама собой, а может быть, под действием каких-то внешних сил, Ространна разбилась на множество самостоятельных земель. Да и трудно было бы удержать под контролем такую огромную территорию, разве что только Царь или Король, жившие до Великого Упадка, смогли бы наладить управление этой страной высокомерных правителей и вольнолюбивых своенравных военачальников. Ныне же каждое княжество и крепость получили право жить отдельно и устанавливать законы на свое усмотрение, и каждый город мог именоваться крепостью, губернией или даже царством, а градоначальник — князем, ардаром, царем… да хоть императором. Новоявленных императоров такое положение дел устраивало более чем, хотя и являлось по сути лишь прихотливой игрой слов, а мудрейшие усматривали в этом злой умысел чуждых людям сил, которые все чаще и настойчивее пробивались к власти в разрозненных землях обновленной Ространны.

Раса Перхар – человеческие существа с глазами ящерицы или змеи, которые они, согласно легендам, унаследовали от мудрейших существ во Вселенной — Богов-Драконов, в незапамятные времена спустившихся на землю с Очень Далекой Звезды. Перхар частенько селилисьвысоко в горах, у бурных истоков извилистой реки Эн-шá, что означает «Змеиная». Они заметно отличались от коренного населения — более высокие, крупные в кости, черноволосые. Большие золотистые, зеленые или серые  глаза, необычного  разреза, косо посаженные, как у желтых людей с востока, с узким змеиным зрачком сразу же и безошибочно выдавали их происхождение. 

Перхар ценились за свою мудрость и покладистый нрав и уже много веков жили среди людей, занимали видные посты при ространнских князьях, а то и вовсе постепенно и ненавязчиво захватывали власть и сами становились правителями в человеческих землях. Поговаривали, что змееглазый Король горной страны  Заснегория, откуда и пошла раса Перхар, правил бессменно уже не одну сотню лет. Хотя никто из смертных не мог бы знать этого точно, да и не очень-то интересовались, и Короля Заснегории тоже воочию никому видеть не доводилось.

…Город-крепость Сумадарь лишь недавно стал крупнейшим и богатейшим княжеством западной Ространны. Конечно, этому способствовало его удачное месторасположение, которое делало город практически неприступным для врагов извне – горы и широкая, быстрая река Гирр надежно защищали западные границы. А со стороны Ространны князь Ашпакай Лучезарный мог не опасаться нападения – разрозненные княжества  были ослаблены бесконечными междоусобицами и грызней. Все воевали со всеми, и не видно этому было ни конца, ни края.

Соперничать с Сумадарью смогли бы лишь два крупных города-крепости – островной город Иррегиль на юго-востоке,  о чьем военном флоте  ходили легенды, и Кур на севере, всегда бывший самым крупным и сильным княжеством в Ространне, и даже, вероятно, далеко за ее пределами.

Войско правителя Ашпакая несколько лет наводило ужас на небольшие соседние городки и племена.  Когда кого-то захватывали, остальные князьки тряслись, судорожно цепляясь за свои золотые и серебряные венцы, зная, что рано или поздно люди князя Ашпакая доберутся и до них, и молили Богов отсрочить тот страшный день, когда сапог арсина* (1. ростр. военачальник, генерал 2. статус, вежливое обращение к военачальнику) князя Сумадарского ступит и на их земли.

…Жители Сумадари давно отправились на покой и сейчас, как говорится, уже видели седьмой сон, в то время как в комнате великого князя  Ашпакая все еще не гасла свеча. Священный покой был нарушен его первым советником, величественным старцем – Белым как Снег, Крукассином,  ценившимся за свою мудрость и умение в нужный момент радовать князя полезными советами. Не было еще случая, чтобы его мысли пришлись не в пору.

— Значит, ты говоришь, что он метит на мое место? — Ашпакай остановился и взглянул на советника, не выпуская из рук уже порядком засаленный золоченый край своего халата. В его зеленых глазах подрагивали узкие рептильные зрачки – князь Ашпакай принадлежал к расе Перхар, чем весьма гордился и хвастался при любой удобной возможности.

Советник равнодушно пожал плечами.

— Я уже давно говорил тебе, что твой любезный арсин опасен.  

Его длинные седые волосы и бледная, словно пергаментная кожа, обтягивающая скулы, только подчеркивала сияние его золотых рептильных глаз. По человеческим меркам Крукассин был некрасив  – до странности неказистое существо, прихрамывающий и горбатый, чью худощавость и нелепость не смогли бы скрыть даже красивые длинные одежды, даже величие поз и сила взгляда. Словно это была какая-то подделка, неудачная копия человеческого существа.

Советник, как и князь, принадлежал к расе Перхар.

Князь поморщился. Столько лет они уже были вместе, но до сих пор взгляд Крукассина вызывал у него невольный трепет.

—  Откуда ты знаешь?

Советник помолчал.

—                 Мне много чего известно.

Князь Ашпакай взволнованно расхаживал по комнате. Советник его восседал в мягком удобном кресле и с легкой усмешкой наблюдал за беспокойными перемещениями правителя, словно они на  некоторое время поменялись местами.

Князю Ашпакаю — по человеческим меркам, опять же — на вид было лет 35, он был невысок и крепок, а его черные волосы до плеч перехватывал широкий золотой обруч, инкрустированный рубинами – знак княжеской власти крепости Сумадарь. Венец был украшен выкованной лошадиной головой. В глаз этой головы также был вставлен крупный кроваво-красный рубин. 

— Но… он всегда был верен мне! Он должен быть мне благодарен – ведь я выкупил этого человека из рабства и даровал ему свободу! Все выкупленные кагары* (ростр. выкупленный раб-воин) питают ко мне особую любовь!

—                 Только не этот, — советник закинул ногу на ногу. — Он ненавидит тебя  за то, что ты заставил его мыслить себя выкупленным рабом. И – поверь мне – рано или поздно он захочет это изменить. А если он захочет это изменить – он найдет способ это сделать.

—                 И почему только Нарат подсунул его нам? — воскликнул Ашпакай.

—                 Нарат хотел лишь денег, — поморщившись, проговорил советник. — Хотя… он и питает определенную слабость к некоторым особям человеческого рода, но  он  весьма далек от вопросов власти и влияния. Согласись, ведь Наратпродал неплохого человеческого воина, который добыл тебе много золота. А теперь пришло время избавиться от него.

— И как ты предлагаешь мне это сделать?!

—                 Да мне все равно, — советник пожал плечами. — Сделай это так, как тебе нравится. Посади его на кол, забей плетьми, сдери кожу — откуда мне знать, какую казнь ты для него выберешь? Тебе решать. Можешь все сразу.

—                 Да я не о том, — воскликнул Ашпакай. — Я же не могу сделать так, чтобы он попросту исчез – он слишком заметная фигура! И его репутация почти безупречна! И воины любят его!

—                 Ты чего, боишься его, что ли? – Крукассин прищурился и подался вперед. – Тем более, его нужно убить. Придумай уже что-нибудь, наконец. Это я, что ли, должен учить тебя, как вершить правосудие в твоем собственном княжестве?!  Убей его, и делу конец, — он рубанул ладонью по воздуху.

Князь Ашпакай колебался. Советник терпеливо ожидал его решения.

-                Хорошо, — наконец сказал князь. — Я послушаю твоего совета. В конце концов, не так уж и нужен нам этот мальчишка....

-                Вот и славно, — советник поднялся на ноги и собрался уходить. — Ах, да, — сказал он, словно вспомнив о чем-то. — Есть одна деталь. Ты не сможешь убить его, пока не получишь  Оберег.

— Это что еще за шутки? — спросил Ашпакай. — Что еще за Оберег?

-                Помнишь легенду о том, как однажды в битве стрела отлетела от груди дружинника, который защитилсвоего князя, и разбилась на куски? Так вот, это не легенда. Это правда. И тот дружинник — твой арсин, князь. Он тогда защищал Теодора Раградского, будь он неладен, глядишь, в тот день смогли бы избавиться сразу от двоих, — он осекся, а потом продолжал. – Жизнь твоего арсина защищает сильный Оберег.

-                Что еще за Оберег? – с унылым видом поинтересовался Ашпакай.

-                Оберег в форме Ключа с вплавленным в него Камнем. Именно Камень хранит его жизнь. Можешь забрать его себе, если хочешь, — советник снова безразлично пожал плечами.

Ашпакай нахмурился.

-                Ну, и где же этот Оберег? – без особой радости спросил он.

-                Понятия не имею, — отозвался советник. — Это должен знать мальчишка. Его мать владела Оберегом до него. Не знаю, у него ли он, или нет. Выведай у него, и узнай заклятье для его передачи. Без Заклятья Оберег не получишь — он обжигает огнем всякого, кто пытается к нему прикоснуться. Без этого… Сила Камня устроена так, что ты не убьешь его. Можешь пытать его, но любая угроза его жизни может обернуться против тебя, учти.

-                И я… что, могу получить этот Оберег, и он будет точно так же защищать и мою жизнь? — осторожно поинтересовался Ашпакай.

-                А то, — заверил советник. – Будешь неуязвим, как твой арсин.

-                Да ладно, — недоверчиво проговорил Ашпакай и задумался. Крукассин был прав – о неуязвимости военачальника Сумадари давно ходили самые разнообразные слухи, которые только усиливали суеверные страхи врагов крепости.

— Я тебе зуб даю, — пообещал Крукассин, обнажив в зловещей улыбке желтоватые клыки. – Ты же видишь, что оружие его даже не ранит. Это все Камень, можешь проверить. Найди способ получить Оберег и убей мальчишку.

-                А как же мне тогда его пытать? – с совершенно кислым видом поинтересовался Ашпакай.

-                Ну, плетьми попробуй, должно сработать, — поразмыслив немного, посоветовал Крукассин, -  вообще, чем-нибудь, кроме металла. Только не сам, кто-нибудь другой пусть. Сам его лучше не трогай, а то мало ли, еще заразишься каким-нибудь человеческим вирусом, еще лечи тебя потом, — поморщившись, он смерил Ашпакая оценивающе-презрительным взглядом. – Ты все-таки лишь потомок Второй Крови, Полубог.

-                Ви-ру-сом? – переспросил Ашпакай, медленно произнося незнакомое слово.

-                Ну,…болезнью, то есть, — нетерпеливо поправился Крукассин. – Чумой какой или вшами…. Так что, будь осторожен.

Он величественно завернулся в плащ и, выйдя из княжеской спальни, прихрамывая, зашагал по коридору в направлении выхода из дворца. Никто из стражников не обращал на него никакого внимания – всем давно было известно, кто на самом деле управляет Сумадарью….

Роман 

ПРОЛОГ 

Мы. Возгордились.

Мы возгордились, когда познали тайну бесконечного осознания.

Мы возгордились, когда наша раса разгадала секрет Круга перевоплощения. Когда мы поняли, что можем контролировать этот процесс.

Но еще более возгордились мы, когда нашим лидером стала поистине могущественная сущность, которая, целиком сохраняя память от воплощения к воплощению, снова и снова наполняла сосуды смертных тел своим бесконечным осознанием, каждый раз проходя полный цикл от рождения до смерти и перерождения в новом организме.

Мы думали, нет ничего, что не было бы ему подвластно.

Но и силы Царя Титанов тоже оказались не безграничны. Потому что даже над ним была Сила, к которой все мы принадлежим.

— Зачем ты здесь? – голос из холодной темноты.

— Зачем и ты, брат, — буркнул другой, недовольный голос, хозяином которого был, видимо, молодой мужчина. Послышался шорох, и вопрошавший разглядел в тусклом свете луны светловолосого юношу. – Как ты думаешь, что я могу делать ночью, в чистом поле, вблизи отстойной ямы, Деос, мать твою так?

— Да уж конечно, не на ящериц охотиться, брат, — хмыкнул тот, кого назвали Деосом. Эан едва заметно вздрогнул, словно тот сказал что-то ужасное, и мельком взглянул на него.

— Да уж конечно, — неуверенно кивнул  он, вставая рядом с братом, на самом краю отстойника. Они оба как по команде задрали светловолосые головы в ясное осеннее небо.

Если бы у кого-то из них был в руках огонь, то они увидели бы, что стоят на краю огромной круглой ямы, по форме напоминавшей воронку. Один неверный шаг – и кто-то из них мог бы покатиться вниз по пологому склону, и тогда его сородичам долго пришлось бы искать его искалеченное тело. А поиски начать можно было бы только утром, и в таком случае, им вряд ли удалось бы обнаружить его живым.

Но они стояли уверенно и крепко, так, словно прекрасно знали эту землю. Или просто видели в темноте. Или ориентировались при помощи каких-либо других органов чувств.

Когда-то эта более-менее ровная местность была густо населена. А сейчас – сейчас кругом, насколько хватало глаз, простиралась черная голая равнина, и не было видно ей ни конца, ни края. На много-много лиг вокруг – только ледяные звезды над безмолвным мраком, неприветливая остывшая земля да сухой ветер, свободно гулявший там, где ему вздумается, и гонявший туда-сюда каменную пыль. На вечернем горизонте – тени холмов, или силуэты полуразрушенных строений.

Впрочем, даже в ясную лунную ночь в пустынных теперь частях степи невооруженным глазом едва ли удалось бы разглядеть что-либо более вразумительное, чем собственные руки. Местные охотники хорошо знают, что ночью здесь можно спрятаться, даже не прячась.

Было бы желание прятаться.

И в таком случае, даже для внимательного взгляда наблюдателя с неба мог бы легко остаться незамеченным небольшой палаточный лагерь, укрывшийся в тени крупного округлого объекта где-то на северо-западе этой неприветливой местности.

Впрочем, было бы желание искать.

— Ночь сегодня светлая, Эан-Тсар, — заметил Деос, называя брата странным титулом, означавшим, видимо, его высокое положение.

— Ага.

Они помолчали.

— Смотри-ка, — Деос указал пальцем на два золотистых пятна,  низко плывших на фоне звездной черноты неба. Они двигались медленно и бесшумно, совершенно не таясь, словно высматривали что-то внизу.

— Ящерицы уже вынюхали нас, Эан, — заметил он. В его тоне слышались легкие нотки досады и обреченности.

— Да, Деос, они всегда наблюдают за нами в самые неподходящие моменты, — с мрачной усмешкой буркнул Эан, даже не взглянув на объекты.

— Не вижу ничего смешного, — немного обиженно отозвался Деос, все еще следя за неторопливыми перемещениями летательных аппаратов. Приблизившись, они зависли ненадолго, словно действительно наблюдали. Теперь стало видно, что они напоминают крупные треугольники с бегавшими по периметру золотистыми огоньками.

Эан поднял на Деоса внимательный взгляд ясно-голубых глаз, а потом замер, внимательно всматриваясь в летающие объекты, зависшие прямо за его спиной.

— Говорил тебе, не поминай к ночи злого духа, — себе под нос пробурчал он. – Боевые….

— Что? – переспросил Деос. Но Эан, словно почувствовав что-то, быстро прижал палец к губам. Что произошло в следующий момент, видимо, успел понять только он. Каким-то непостижимым образом в один миг он оказался по другую сторону от брата, разворачиваясь грудью к чему-то невидимому и угрожающему, поднимая правую руку, чтобы защитить лицо, одновременно заслоняя собой Деоса от какой-то страшной угрозы. А потом их накрыло невидимой ударной волной.

Деос едва успел присесть на корточки, и жуткий вихрь прошел над ним и по бокам от него, взрывая землю и поднимая тучи пыли, грозя снести и испепелить все на своем пути. Что-то словно встретилось с правым локтем Эана, высекая искры, как при ударе о металл, и явно отрикошетило обратно, тут же вызвав обратную ударную волну, которая угодила прямиком в один из летательных аппаратов. Тот закачался, накренился, и медленно, но уверенно пошел к низу, словно тонущее судно.

На борту определенно царила паника, потому что цветные огоньки забегали по периметру беспорядочно и в два раза быстрее.

— Они просто не знали, что это ты, — хмыкнул Деос из-за спины брата.

— Не высовывайся, оно испепелит тебя, — холодно бросил тот, ожидая повторной атаки. И она произошла. Но, будучи готов к ней, он отразил ее уже двумя руками, высекая искры, направив ударные волны в оба корабля.

— Сволочи, — зло прохрипел Эан. – Уже нельзя спокойно выйти посс*ть.

Подбитое судно уверенно завалилось набок и со всего размаху врезалось в землю где-то позади отстойника. Цветные огоньки с треском погасли. Послышался какой-то грохот, словно отвалился металлический люк, и шипящие незнакомые голоса. Судя по интонациям, они крыли подбившего их врага всеми известными им нехорошими словами.

— Надо бы их добить, — рассудительно заметил Деос, неуверенно выпрямляясь.

Эан не слушал его. Он, как завороженный следил за вторым объектом.

— Они могут еще раз напасть, — задыхаясь, прошептал он. – У них еще осталась энергия….

Но, вопреки его ожиданиям, нападения не последовало. Второе судно развернулось и, с максимальной скоростью, на которое было способно после удара, устремилось прочь, изо всех сил мигая разноцветными огоньками.

А в лагере поднялась паника. В лунном свете было видно, что на помощь двум юношам уже спешили такие же высокие светловолосые мужчины и женщины.

Эан пошатнулся и свалился бы на землю, но Деос едва успел подхватить его. Тот упал на одно колено, морщась и прижимая ладонь ко лбу.

— Эан!

Юноша развернул к нему бледное лицо.

— Где они? – раздались встревоженные голоса откуда-то сбоку. – Что с Царем? Где Эан-Тсар?

Деос быстро кивнул и указал им в ту сторону, куда упал летательный аппарат. Потом снова взглянул на брата.

— Эан, что случилось?

— Я…  уже не так силен, как раньше, — прошептал тот, прижимая к груди руку. – Мне… уже сил не хватает.

Он прикрыл глаза.

Широкий рукав одеяния задрался, и на локте мужчины блеснул золотом призрачный, словно впаянный в его кожу длинный кусок металла, похожий на клинок.

— Аманурил проявляется, — тихо и обреченно произнес Деос.

— Я же говорю, я теряю силы, — шепнул Эан.

— Все будет хорошо, Эан-Тсар, — прошептал Деос, прижимая к себе светлую голову брата. – Все будет хорошо. Мы найдем решение….

— Я уже нашел решение.

Деос несколько мгновений во все глаза смотрел на него.

— Нет, Эан, — хриплым от волнения голосом произнес он. — Ты не сделаешь этого. Ты совсем утратил веру… или рассудок?

— Именно из-за моей веры я и хочу сделать это, — резко проговорил Эан, раздраженно отталкивая руки Деоса и с трудом поднимаясь на ноги

— Ты устал. Тебе нужно отдохнуть. Мы спасемся.

— Наше желание сохранить навечно след нашей величайшей цивилизации – лишь проявление величайшей гордыни, Деос, — яростно произнес Эан, отряхивая одежды. — За смертью всегда и неизменно должна следовать новая жизнь.  А я из-за своей гордыни и страха убедил вас придти сюда, чтобы продолжать и продолжать это бесконечно….

— Но это и наше решение! Ты не должен один нести ответственность!

— Наш народ должен был погибнуть еще тогда, тогда, когда мы испугались и бежали из нашего мира, ты помнишь? Мы старались изо всех сил, мы придумывали способы переселения в другие тела и пытались существовать в иных реальностях, мы бежали, но Вселенная настигла нас снова. Наша раса умирает уже бесконечно давно, а мы все боимся принять эту  участь, хотя как никто иной знаем, что все, что пришло в этот мир, не может вечно существовать в одной и той же форме. Осознание должно быть возвращено туда, откуда было получено, иначе прервется бесконечный круг….

Он замолчал, опустив голову. Его губы беззвучно шевелились. 

— Но Эан…

— Иди отдыхать. И на рассвете уведи всех, ты знаешь, куда. Дальше — поступайте так, как считаете нужным.

— Да ты сошел с ума, Эан. Да если… если тебя не будет, так за кем же нам тогда следовать, брат?....

Тот властно поднял руку, приказывая ему молчать, и внимательно вслушался в едва занимавшийся холодный рассвет.

— Мне пора, — тихо сказал он, повернув к брату бледное, изможденное бессонницей лицо. Взгляд его голубых глаз был спокойным и ясным. – Уведи остальных.

Деос поднялся на ноги, прижал к груди скрещенные руки и поклонился. Некоторое время он стоял так молча, глядя в землю, со скрещенными на груди руками. Эан тяжело дышал ртом, словно ему не хватало воздуха.

— Прощай, Эан Дай, — тихо произнес Деос.

— И тебе… прощай, брат….

… Он был так слаб, что не мог пошевелиться  и даже открыть глаза. Слабость наваливалась на него при каждом движении.

Они что-то делали с ним, но он почти ничего не чувствовал. Иногда боль разрывала его полузабытье, прерывая темноту и мутную пелену его наркотического сна, и он видел  яркий свет, направленный ему в лицо так, что было почти невозможно смотреть, и склоненные над ним лица, наполовину скрытые белой материей, с сияющими желтыми рептильными глазами....

… А потом все закончилось, и ему позволили придти в себя.

Он с трудом приподнял веки. Все тело сковывала чудовищная слабость. Он попытался пошевелиться и глухо застонал.

Эан огляделся. Он был раздет, и лежал на высокой узкой кушетке в белой комнате, под ярким светом множества ламп. Руки и ноги привязаны ремнями, грудь и живот покрывали шрамы непонятного происхождения. Некоторые из них были еще совсем свежими.

Голову перехватывал тугой металлический обруч. 

Сколько он был без сознания, и что они делали с его телом все это время?...

За дверью послышались голоса.

Высокий худощавый рептилоид в золотом венце на шипастой чешуйчатой голове вошел в комнату. Его сопровождала группа таких же существ в белых одеждах. Вероятно, это они скрывались под масками.

— Отвяжите его, — приказал царственный ящер.

Они повиновались.

Полураздетого пленника поставили на ноги.

— На колени, — приказал Принц. Эан мрачно взглянул на него.

— У меня что-то спина болит, и колени не гнутся, — глухо произнес он.

— На колени его, — повторил Принц. Пленника толкнули в спину. Тот не шелохнулся.

— Дай мне умереть стоя, — подняв глаза на ящера, спокойно произнес Эан. – И… не затягивай. Мне больно стоять.

Он и в самом деле, тяжело и трудно дышал.

— И ты не будешь просить меня о пощаде, Царь Титанов? – поинтересовался Ящер.

Титан вскинул голову и задержал на змеиной морде холодный взгляд ясных голубых глаз.

— К чему эти разговоры, если ты пришел убить меня? Хочешь самоутвердиться?

Ящер издал звук, похожий на смешок.

— Так часто происходит, что более развитая и сильна цивилизация рано или поздно приходит и истребляет более слабую, Эан Дай. Это закон жизни, прости.

Презрительная усмешка тронула губы Эана.

— Более сильная и более жестокая. А, значит, ее нельзя назвать более разумной.

Рептилоид внимательно взглянул на него.

— И тебе не больно умирать от руки неразумного, Титан? И ты не будешь пытаться предотвратить свою нелепую смерть?

Эан помолчал.

— Мне больно. Умирать, — задумчиво произнес он, опуская взгляд. – А что касается нелепой смерти…. От неразумных существ я и не мог ожидать иного. Учитывая, что вы сделали с этим телом. Что же касается смерти – бесконечность уже давно притягивает меня.

Ящер вытащил пистолет.

— Пока ты еще жив, я скажу тебе, что тебя ждет. Твоя голова будет выставлена на всеобщее обозрение и поучение, а остальное — выкинуто на помойку. Но, может быть, мы расчленим твое тело и развесим его части на кольях рядом с головой. Я еще подумаю об этом. А может быть, оно будет использовано для дальнейших опытов, которые послужат усилению нашей расы.

Эан мрачно кивнул, бросив взгляд на свои истерзанные грудь и живот.

— Да, я как раз об этом и говорю, — сдавленно произнес он.

— Смотри на меня, — прошипел Ящер. Эан повиновался. Его голубые глаза стали ледяными.

— Ты нарушаешь клятву, данную твоим народом моему. И ты не уйдешь с этой планеты, пока моя раса не будет отомщена, — холодно произнес он.

Морда Ящера перекосилась. Он приставил дуло пистолета ко лбу Титана.

— Не я давал эту клятву, — прошипел он.

— Не ты давал, не тебе и нарушать.

Принц взвел курок.

— Почти за честь, что я лично пристрелю тебя.

Это было последнее, что Эан Дай слышал в своей жизни. 

… продолжение следует....